Проваливаюсь в беспокойный сон. Граница между сном и явью расплылась, разбежалась сотнями алых капелек по растрескавшемуся стеклу, медленно падают окровавленные осколки времени… Краски меркнут, меркнут и оттенки, остается лишь алое стекло и черные обрывы трещин… Долго, так долго, до рези в несуществующих глазах, всматриваюсь в кровавое небо… Звезды зияют рваными ранами, бездонными трещинами рассекают нежную небесную плоть…Огромная рана висит прямо надо мной… Она тянет ко мне свои щупальца-разломы… Стекло трескается не только в двухмерном мире… Неестественно прямая игла разлома касается груди – я, словно бабочка, пришпилена к земле. Мой бездонный коллекционер рассматривает редкую добычу тысячью невидимых буркал. Я скольжу вверх по лучу пустоты… Странно – боли нет, как нет и страха. Скольжение ускоряется: я уже мчусь со скоростью света, мимо проносятся другие трещины… Их все больше и больше… С размаху влетаю прямо в центр пустоты – остатки мира разлетаются ослепительным взрывом… Вокруг пустота… Здесь нет ничего… Даже я здесь не существую… Я – всего лишь останки больного сознания, отчаянно вцепившиеся в ускользающее сквозь песок бытие… Вокруг начинают кружиться какие-то полузнакомые образы… Вот мелькнули пирамиды, странно искореженные и расплывчатые, вот – зеленые море и небо, слившиеся воедино, вот – засыпанная черным снегом степь… Образы рассыпаются, сливаются, перемешиваются, складываются во что-то единое, жуткое, смертельное… Мне страшно… Холодеют несуществующие пальцы, на мнимых висках выступают выдуманные бисеринки пота… На меня в упор смотрит лицо. Огромное, всеобъемлющее, всепоглощающее… Остатки разума визжат от непереносимого ужаса… Глаза раскаленным металлом впиваются в мои зрачки, затягивают в воронку небытия… Эти глаза выжигают самую мою сущность, выворачивают и разбивают надежды и чаяния, воспоминания и мечты. Я распадаюсь на атомы, корчусь в жуткой агонии перерождения… И вдруг… Отвратительный резкий звук. Настойчивый, зовущий куда-то… Кошмарное лицо потускнело, из живого стало плоским, лубочным и полностью исчезло. Сон рассеялся, растворился в реальности, как сахар в кипятке. В приоткрытые щёлки глаз хлынул серый холодный свет. Пустой и колючий. Веки дрогнули, сморщились, признавая поражение, и снова открылись. Надрываясь, подпрыгивая от усердия верещит будильник…