Flat ubi vult
Решила сменить название дневника. Спасибо Селе, мяве моей. Альк, мя тебя любит.
К черту уже депресссняк!
Жизнь, в сущности, прекрасна и удивительна. И для того, чтобы сию простую истину заметить, вовсе не всегда необходимо предварительно выпивать.
На белом покрывале валяется худенькая рыжая девушка в жуткой черной размахайке с каким-то зеленым чучелом. Грифель привычно скользит по листу акварельной бумаги, выводя знакомые контуры. Еще пара отточенных взмахов и на мир живыми умными глазами взглянул жеребец ахалтекинской породы. Морька задумчиво потерла щеку, оставляя на ней черные полосы, выискивая в жеребце знакомые черты. Как же все-таки кони похожи на людей... Рисунок подписан и отложен в папку, где пылятся его собратья. Вконец рассыпавшийся грифель выкинут назад в коробку. Девушка блаженно откинулась на подушки, глупо и счастливо улыбаясь. На прикрытых веках будто вытатуировано до крови из носа знакомое лицо. Живое. Родное. Любимое.
К черту уже депресссняк!
Жизнь, в сущности, прекрасна и удивительна. И для того, чтобы сию простую истину заметить, вовсе не всегда необходимо предварительно выпивать.
***
На белом покрывале валяется худенькая рыжая девушка в жуткой черной размахайке с каким-то зеленым чучелом. Грифель привычно скользит по листу акварельной бумаги, выводя знакомые контуры. Еще пара отточенных взмахов и на мир живыми умными глазами взглянул жеребец ахалтекинской породы. Морька задумчиво потерла щеку, оставляя на ней черные полосы, выискивая в жеребце знакомые черты. Как же все-таки кони похожи на людей... Рисунок подписан и отложен в папку, где пылятся его собратья. Вконец рассыпавшийся грифель выкинут назад в коробку. Девушка блаженно откинулась на подушки, глупо и счастливо улыбаясь. На прикрытых веках будто вытатуировано до крови из носа знакомое лицо. Живое. Родное. Любимое.